Как можно в двух словах выразить, что такое интеллект? Пожалуйста: интеллект - это есть жизненный опыт. Немного неожиданно? Слышу возражения: ну, какой может быть интеллект у какого-нибудь деревенского алкаша?

Само слово имеет происхождение от латинского "умственный" и поначалу интеллигентами назывались только деятели умственного труда. Но любой труд не отделим от умственных усилий и жизненного опыта. Деревенский алкаш смешон в среде городских аристократов. Но городской аристократ бывает не менее смешон на рыбалке, в обращении с коровами или в междоусобных разборках. Интеллект или жизненный опыт строго индивидуален и у каждого найдется то, чего не нет у других, каким бы идиотом он ни был.

На самом деле интеллект, как и, казалось бы, довольно бытовое понятие жизненного опыта, явление не отделимое от всей совокупности психических механизмов и нет резкой границы, вот у этого животного еще нет его, а у этого уже есть. Но это можно прочувствовать, только поняв сами эти механизмы.

Ну, а поняв, становится принципиально возможным воплощать их в искусственных системах. И здесь подстерегает такой неожиданный вывод: никакой интеллектуальный механизм принципиально не может быть реализован без системы личностной оценки значимости воспринимаемого и результатов собственного поведения.

Для проибретения базовых представлений о мозге рекомендую воспользоваться сборником статей Мозг

Среди механизмов мозга важно понимание "внимания" как системы, выделяющей (с помощью тормозных и возбуждающих влияний) наиболее адекватную (с точки зрения жизненного опыта) специфику активности из огромного поля возможных. С каждым уточнением жизненного опыта эта специфика подправляется: плохой результат, вызывая негативную оценку системы значимости, притормаживает на будущее такой вариант реагирования, а хороший - еще более облегчат, делает его более уверенным.

И еще стоит не забывать, что все эти функциональные подразделения делаются только нами, а на самом деле нейронная сеть совершенно однотипна по функциям ее отдельных элементов: неронов и межнейронных переключателей (синапсов).

Сложность описания высокоорганизованной психики проистекает лишь из сложности двух базовых факторов: системы изначально предопределенных связей и аксонных ветвлений (которые обеспечивают облегченное сочетания нейронов в "нужных" зонах мозга) и сложность приобретаемого жизненного опыта (потенциал развития которого и определяется спецификой предопределенных аксонных ветвлений и заготовленных полей нейронов, пока еще не связанных между собой. А также хронологической программой последовательности развития, через стадию пейсмеккерной активности, слоев детекторов входных признаков и детекторов эфекторных программ действия, которая у человека - особенно долго осуществляемая).

Интеллект можно интуитивно определить как эффективность психической активности в задаче определенной специфики поведения. Понятно, что жизненный опыт специализируется на определенной специфике задач и есть такие задачи, которые этот опыт уже хорошо знает, а есть еще совершенно новые. Интеллект, уверенность решения знакомых задач, конечно же выше. Интеллект, поэтому, некорректно сопоставлять "в общем", просто как интеллект этого человека и интеллект другого. Можно только сопоставлять, например, интеллект выживания в данном лесу. И окажется, что такой интеллект у волка будет выше, чем у большинства людей.

Эффективность психической активности можно подразделить на эффективность распознавания признаков восприятия, когда буквально одного-двух признаков оказывается достаточно для уверенного распознавания, а дополнительные признаки дают безошибочную уверенность, и другой интеллект - действия, т.е. эффективность программ ответных действий, когда нужный результат достигается минимумом действий. Поэтому интеллект можно характеризовать количественно для сопоставлений (во всяком случае есть критерий сопоставления): интеллект тем выше, чем меньшее число признаков восприятия (действия) достаточно для уверенного распознавания (действия).

Животных можно (но не нужно :) классифицировать по возможностям интеллектуальных механизмов, определяемых потенциалом строения мозга, обеспечивающим распознавание с одной стороны и действия - с другой. Окажется, что волк не вовсе не так далек от нас по возможностям развития выживания в диких условиях, которые требуют программ сочетаний более непосредственно восприятия и действия, требующих лишь механизмов эмоций для переключения программ, но будет отставать там, где, кроме эмоциональных механизмов, требуются дополнительные промежуточные механизмы типа вербальных, необходимых для коммуникации. Морфологически мозг человека имеет значительно больше потенциал для сочетаний в зонах, ответственных за формирование вербальных сложных детекторов, которые одним символом определяют сложные понятия. Но эта сложность - лишь количественного характера. Вообще, можно сказать, что, начиная с виноградной улитки, в мозгу имеются уже все механизмы и сложность различается лишь количественно, хотя приводит к совершенно разному качеству психической реализации.

Психологическиое понятие "эмоция" часто понимается как синоним чувств. На самом деле это - уточнение, обострение тех исходных данных, на основе которых осуществляется прогноз. Эмоция - это контекст, определяющий смысл воспринимаемого и возможных реакций. Смысл - как определенность того или иного отношения личности к этому. Эмоция создает фон, отсеивая то, что жизненным опытом не считается значимым и максимально акцентируя значимое. Она реализуется в виде тормозящего влияния по отношению к мешающему и подвозбуждающего в направлении желанного: того, что прежний опыт с какой-то вероятностью, определенностью, уверенностью может посчитать желанным. Конечно, не буквально "посчитать", а имеется в виду, что прежний опыт уже сочетал нежелательные последствия попыток с отрицательной оценкой, определив его блокировку, а желалательные - с подвозбуждающей.

Т.е. нет никаких органов в мозгу, специализирующихся на оценке или определению новизны и т.п. которые бы чем-то отличались от типичных нейронных сетей со специфической и неспецифической активацией и торможением.

Воздействие психотропных средств, нейромодуляторов, недостатка или избытка кислорода и питательных веществ - это неспецифические факторы. Изменяющие общие характеристики нейронной активности, хотя при этом могут проявлятся довольно специфические реакции (например, при понижении общего порога возбуждения в некоторых зонах мозга, вызванных гипоксией, некоторые контуры возбуждения (мыслеобразы) могут оказаться связаны между собой, хотя раньше казались не ассоциированными). Кстати, так же и глия, обеспечивая общий метаболизм нейронов и участвуя в обмене нейропептидами при образовании долговременной памяти, также оказывает неспецифическое воздействие.

Итак, когда эмоция обострила канал восприятия и приоткрыла каналы возможных программ действия, срабатывает механизм опережающего возбуждения (опережающего любое действие), которые открыл еще Павлов. Еще недостаточно сильное, чтобы вызвать действие, но способное подвозбудить каналы к этому действию, оно возбуждает и всю память об оценке последствий такого действия, которое имело когда-то место. Становится ясна сопутствующая картина, которая, в свою очередь, может вызвать новое дерево новых прогностических подвозбуждений. Внимание будет следовать за этим процессом, прикрывая нежелательное по мере перебора открывающихся перспектив, пока не найдет наиболее желаемый исход или не найдет его и останется в тупике нерешительности.

Это чрезвычайно сложный процесс, который у людей достигает непостижимой изощренности. Все намного сложнее, если учесть, что такой процесс протекает вовсе не только в главном фокусе внимания, определяющим осознавание, но и в тех, которые оказались хотя и изолированными от внимания, но продолжают свою активность (кратковременная память обо всех событиях текущего дня, представленная реверберирующими контурами возбуждения, которые гасятся лишь во время сна да и то не полностью). Если в таком изолированном неосознаваемом процессе вдруг будет достигнут прогноз достаточно значимый, чтобы возникшим подвозбуждением прорвать блокировку изолирующего внимания, то оно окажется в осознаваемом фокусе внимания в виде эффекта внезапно появившейся идеи.

Очевидно, что любой прогноз базируется на уже существующем опыте. Как и любая интуиция, механизм которой только что был коротко описан. Но этот опыт вовсе не обязательно должен быть буквальным. Он может быть составным (суперпозиция нескольких образов в новую общую картину) и тогда осуществляется оценка, насколько возможет положительный или отрицательный результат. И эта оценка - опять-таки результат жизненного опыта, который, использует те или иные знакомые признаки, пытается распознать значимость последствий. А это, как упоминал в прошлом посте, есть, выделенная абстрактно, функция интеллекта. В данном случае он не просто имеет дело с восприятием или ответными действиями, а распознает сложную ситуацию промежуточного характера с уверенностью оценки, зависящей от прежнего опыта. Это есть самый что ни на есть творческий процесс. Он хотя и непосредственно связан с механизмом прогноза (опережающим возбуждением), но есть сам этот прогноз Но, конечно, любое выделение функциональности из общего процесса мозга - лишь наша условная абстракция.

Прогнозирующая способность субъекта базируется на уже существующем жизненном опыте. Как и любая интуиция, механизм которой только что был выше описан. Но этот опыт вовсе не обязательно должен быть буквальным. Он может быть составным (суперпозиция нескольких образов в новую общую картину) и тогда осуществляется оценка, насколько возможет положительный или отрицательный результат. И эта оценка - опять-таки результат жизненного опыта, который, использует те или иные знакомые признаки, пытается распознать значимость последствий. А это, как упоминал в прошлом посте, есть, выделенная абстрактно, функция интеллекта. В данном случае он не просто имеет дело с восприятием или ответными действиями, а распознает сложную ситуацию промежуточного характера с уверенностью оценки, зависящей от прежнего опыта. Это есть самый что ни на есть творческий процесс. Он хотя и непосредственно связан с механизмом прогноза (опережающим возбуждением), но есть сам этот прогноз Но, конечно, любое выделение функциональности из общего процесса мозга - лишь наша условная абстракция.

Основа прогноза - механизм опережающего возбуждения. Он оптимизируется точно так же как и любой другой жизненный опыт, постоянным наслоением тормозного и возбуждающих влияний по результатам каждого опыта, все более уточняя цепь последовательных активностей, начиная от нелепых проб и ошибок, до полной уверенности и мастерства. Этот механизм невозможно формализовать в виде некоего алгоритма или последовательной логики (типа булевских логических последовательностей). От такого подхода к механизмам мозга нужно принципиально отказаться.

Такие бытовые понятия как информация, знания, жизненный опыт и т.п. - фактически есть проявление системы личной оценки в механизмах восприятия-поведения. И выделить что-то вообще как отдельную сущность из этой системы не корректно: ничто не способно иметь самостоятельную функциональность. Это очень важно понять, что все разделения, все отвлечения - здесь очень условны и все построено на одних и тех же типовых элементах - нейронах с синоптическими коммутаторами. Если в компьютере можно выделить самые разные функциональные узлы, которые вполне могут работать самостоятельно и которые построены из огромного множества типов самых различных элементов, то в мозге нет такого. Мало того, попытка создать модель могза, используя компьютер, или даже специализированные микросхемы, обеспечивающие "отдельную функциональность", окажутся несостоятельными из-за чудовищно большого количества потенциальных связей, которые необходимо обеспечить (число нейронов умноженное на число синапсов каждого ~ 10.000.000.000х10.000). Его можно смоделировать только с помощью столь же простых как сами нейроны (просто пороговые элементы) и синапсы (далеко не просто реализуемые коммутаторы на число ветвлений около 10.000) элементов.

Все базовые механизмы, используемые в мозге человека, есть и в нервной системе насекомых. Точно так же там используется сигналы рецепторов для определения их значимости и ответных реакций. Но это определение значимости осуществляется не внутренними механизмами мозга в зависимости от множества условий, когда в одном случае касание к руке - это хорошо и приятно, а в другом - признак опасности. У улитки касание к телу - всегда признак опасности, если не вызвано своим же движением, а иногда и в этом случае.

Любая тварь - есть часть окружающей среды, к которой эта тварь приспособилась. Безусловно, все сущее - есть часть более крупной системы Муравьи, как и люди, приспособлялись к существованию не только в данных климатических, территориальных условиях, но и к условию живущих рядом сородичей. И с "точки зрения" приспособительных механизмов (неважно, эволюционных ли или интеллектуальных) нет никакой разницы между "живым" или "неживым" окружением. Для интеллектуальных механизмов: если окружение воздействует вот так-то и это вызывает такой-то отклик системы значимости, то и реакция формируется соответственно. Для эволюционных: если данный тип наследственных реакций во взаимодействии с живой или поведением живой окружающей среды достаточно "адекватен" ей, то особь выживает, если нет, то она отсеивается. Миллионы лет экспериментов с отсеиванием могут вышлифовать "коллектив" муравейника до удивительно согласованного взаимодействия его членов. Но стоит среде несколько изменить значимые для выживания особей параметры и отбор для новых условий пойдет сначала методом невыживания всех тех, кто оказался не совместим (хорошо для вида, если найдутся уроды-мутанты, с нужными свойствами).

Человеческий муравейник формируется точно так же, только к эволюционным механизмам добавляются интеллектуальные, позволяющие неизмеримо быстрее подбирать новый вид поведения. И каждый в этом процессе оказывается сам по себе, а вовсе нет некоего общего разума системы, который бы управлял ее адаптацией и взаимодействием ее членов (типа коллективного сознания по Юнгу). Тот, кто ну очень хочет притянуть здесь некую общую организующую силу системы, типа Коллективного Разума, столкнется с серьезными проблемами ее обоснования, выделения и т.п. если только не ограничиться (как истинный мистик) просто ее констатацией.

Нужно понимать, что такие абстракции как "внимание", "эмоции", "интеллект" не представлены отдельными механизмами в мозге. Т.е. нет центра внимания, и нет механизма, отвечающего за эмоции или интеллект. Это все - проявления одних и тех же механизмов. Если выделить из этих проявлений только то, что характеризуется положительным или отрицательным отношением, то мы называем это эмоциями. Если выделить только проявления изменения внимания или выбора реакций, то мы говорим о внимании. Если выделить способность к распознаванию воспринимаемого, мыслимого и оптимального поведения, то говорим об интеллекте.

Внимание невозможно без личного отношения, так же без этого невозможен никакой тип распознавания, прогнозирования, выбора стиля и конкретики поведения.

Все это - лишь способ накопления и использования жизненного опыта, что и является единственной задачей этих механизмов.

Автор: Nick Fornit
www.scorcher.ru